Святой пророк Мухаммад. Реферат.

Святой пророк Мухаммад. Реферат скачать бесплатно.

Фрагменты работы:

Быстрая заправка кондиционеров автомобильных не дорого.

Вероучение, сколь бы хорошо оно ни было аргументиро¬вано, не воспринимается людьми без явления сильной личности, способной увлечь их за собой. Это происходит потому, что религиозный Закон в конечной своей цели отличен от закона мирского.

ЖИЗНЬ ПРОРОКА ОТКРЫТАЯ КНИГА

Жизнь Святого Основателя Ислама подобна раскрытой книге обратясь к любой ее части, можно почерпнуть интересные сведения. Нет другого Учителя или Пророка, жизнь которого была бы так подробно записана и так доступна для изучения. Нельзя отрицать, изобилие записанных фактов дает пищу для злонамеренной критики. Однако верно и то, что, доказательно освобожденная от критических наветов, ничья другая жизнь не способна в такой степени вдохновить на веру и беззаветное служение.

В Исламе было очень рано осознано, насколько важно и ценно не разделять Книгу и Учителя. Одной из святых супруг Пророка была юная Айша. Ей было тринадцать или четырнацать лет, когда она стала женой Пророка, и она провела восемь лет в супружестве с Ним. Ко времени смерти Пророка ей было около двадцати двух лет. Она была молода и неграмотна, и все же знала, что учение нельзя отделить от учителя. Когда ее попросили описать характер Пророка, она ответила тотчас: Его характер это Коран. Он далал то, чему учит Коран; и Коран учит именно тому, что он делал.

Айша выразила великую и важную истину в кратком предложении: невозможно для истинного и правдивого учителя исповедовать одно, а делать другое, или делать одно, а учить совершенно иному. Пророк был истинным и честным Учителем. Он поступал согласно тому, что проповедовал, и проповедовал согласно собственным поступкам. Знать его это знать Коран, и знать Коран означает знать его.

АРАВИЯ К МОМЕНТУ ЕГО ПОЯВЛЕНИЯ НА СВЕТ

Пророк родился в Мекке в августе 570 от Р. X. Ему было дано имя Мухаммад, что означает по-арабски Превозносимый. Для того, чтобы понять его жизнь и его характер, нам необходимо некоторое представление о тех услових, в которых жила Аравия к моменту его появления на свет.

Когда он родился, вся Аравия, за малым исключением здесь и там, исповедовала многобожие. Арабы возводили свое происхождение к Аврааму. Они ведали, что Авраам учил Единству Бога. Тем не менее они практиковали политеистические верования, исполняя соответст¬вующие обряды. В свое оправдание они утверждали, что некоторые человеческие существа являются избранными для общения с Богом. Их молитвы во имя остальных принимаются Господом, Который Высок и Вознесен Надо Всем. Искать Его внимания трудно для людей обыкновенных, только совершенные личности достойны общения с Ним. Обыкновенные же люди, как считали арабы, должны иметь своих предстателей перед Всевышним до того, как самим достигнуть Господа и приобщиться к милостям и помощи Его. Благодаря подобной концепции они вполне увязывали свое преклонение перед праотцом Авраамом, Пророком Единого Бога, и своими политеистическими культами. Авраам (Ибрагим) был, говорили они, святым человеком. Он способен был достичь Бога без посредников. Но обыкновенные Мекканцы, оказывается, не имели возможности общаться со Всевышним без посредства других святых и правоверных личностей. Дабы обрести посредничество, Мекканцы понаделали идолов по образу множества святых и правоверных персон, и молились им, и приносили им жертвы, довольствуя

Господа через их заступничество. Такое отношение к Богу было и примитивным, и нелогичным. Оно было переполнено заблуждения¬ми и грехами. Но жители Мекки не были этим обеспокоены. У них уже долгое время не было Учителя Единобожия, тогда как многобожие, единожды пустив корни в любом обществе, впоследствии разрастается и не знает границ. Количество божеств увеличивается. Ко времени рождения Пророка только в самой Ка’абе, Священной Мечети Ислама и доме Богослужения, воздвигнутом Авраамом и его сыном Исмаилом, насчитывалось 306 идолов. Видимо, на каждый день лунного года Мекканцы держали соответствующий идол.

С точки зрения нравственности Арабы были народом противоречивым. Они страдали некоторыми нравственными недостатками, но одновременно обладали заслуживающими восхищения достоинствами. Они предавались безудержному пьянству. Опьянеть и обезуметь под действием вина считалось у них не пороком, но добродетелью. Образцом просвещенного человека был тот, кто развлекал своих друзей и соседей пьяными оргиями. Всякий богатый человек был склонен устраивать попойки раз пять на дню. Азартные игры были их национальным спортом. Однако они придали этому характер утонченного искусства. Они не бились об заклад, дабы разбогатеть. Выигравшие были обязаны развлекать своих приятелей. Во время войн необходимые для этого фонды добывались устроением азартных игр.

Преступность и всевозмож¬ная безнравственность были безудержны. Напасть и ограбить почиталось за врожденное право каждого. И в то же время, однако, они уважали данное ими слово больше, чем другие народы. Если кто-нибудь должен был обратиться к могущественному вождю племени за защитой, делом чести вождя было оказать такую защиту. Не сделай он этого, племя повсеместно потеряло бы свою репутацию в Аравии.

Женщина в Арабском обществе не имела никакого положения и не обладала никакими правами. Полагалось делом чести обрекать на смерть новорожденных девочек. Новорожденных девочек убивали разными способами, в том числе удушивали и закапывали живьем в песок. Матерями считались в Аравии лишь настоящие матери. Мачеха не считалась матерью, так что не было осуждаемо, если сын по смерти отца женился на собственной мачехе. Многоженство было в широком обычае, и число жен не ограничивалось никакими установлениями. Не было также запрещено брать в жены нескольких родных сестер одновременно.

Самым варварским было отношение к неприятелю во время войн. Если ненависть была сильна, воюющие не колебались рассекать тела павших врагов на куски и поедать их на каннибальский манер. Они без колебаний увечили тела своих врагов. Отрезать нос или уши, вырвать глаза было обычной формой жестокости, господствовав¬шей тогда.

Положение рабов было неопределенным. Всякий хозяин поступал со своим рабом, как ему заблагорассудится. Никаких мер не применялось к хозяину, если он дурно обращался со своим рабом. Он даже убить раба мог безнаказанно. Если он убивал чужого раба, он также не наказывался смертью. Все, что от него требовалось, это сполна возместить убыток хозяину убитого раба.

В смысле Цивилизованности и социальной развитости Арабы были весьма отсталым народом. Доброта и понимание нужд другого были им неведомы. Положение женщин было самым жалким. И однако некоторые добродетели не были чужды Арабам; высокая личная храбрость, к примеру, не была среди них редким явлением.

Таков был народ, среди которого появился на свет Святой Пророк Ислама из рода Курейшитов. Его отец Абдуллах умер еще до рождения Пророка. Вследствие этого попечение о навоженном и его матери Амине взял на себя его дед ‘Абд альМуталлиб.

Младенец Мухаммад был вскормлен женщиной, жившей в селении неподалеку от города Та’иф. Пророку было шесть лет, когда его мать внезапно умерла по дороге из Медины в Мекку и была похоронена близ этой дороги. Кормилица привезла ребенка в Мекку и сдала на руки деду. На восьмом году Мухаммада умер и его дед, после чего опекуном ребенка по завещанию деда стал Абу Талиб, его дядя.

С самого детства пророка Мухаммеда отличала задумчивость и склонность к размышлениям. Он не принимал участия в сварах и стычках других подростков, разве только затем, чтобы положить им конец. Когда Пророк услышал весть о том, что племена, жившие в самой Мекке и поблизости от нее, и  уставшие   от   бесконечного   кровопролития,   договорились оказывать помощь жертвам насилия и несправедливости, он с радостью присоединился к этому соглашению.

ЖЕНИТЬБА ПРОРОКА НА ХАДИЧЕ

Когда Пророку исполнилось двадцать пять, его репутация кристально честного и доброжелательного человека стала известна уже целому городу. Народ восхищенно указывал на него пальцем, говоря: вот человек, которому можно довериться. Эта молва достигла слуха богатой вдовы, которая обратилась к дяде Пророка Абу Талибу с просьбой разрешить племяннику возглавить торговый караван, посылаемый ею в Сирию. Абу Талиб передал ее Слова Пророку, и Пророк дал свое согласие. Предприятие увенчалось большим успехом и принесло неожиданно большую прибыль. Богатая вдова, которую звали Хадича, была убеждена, что этим успехом предприятие обязано не только благоприятными условиям-сирийского рынка, но в большей степени честности и предприимчиво¬сти того, кто возглавил караван. Она расспросила своего слугу, по имени Майсара, на этот предмет, и Майсара поддержал ее уверенность, сказав, что честность и благодушие, с которым молодой человек вел ее дела, являются весьма редкими качествами и не у многих встречаются. Это оказало еще большее впечатление на Хадичу.

Ей было сорок лет и она была уже дважды вдовою. Она послала свою подругу к Пророку с просьбой узнать, не склонился бы он к женитьбе на ней. Эта подруга пришла к Пророку и спросила, отчего он до сих пор не женился. Пророк ответил, что он недостаточно богат, чтобы женатым. Посетительница спросила, чтобы он сказал, если бы нашлась богатая и уважаемая женщина, готовая выйти за него замуж. Пророк задал вопрос, кто могла быть такая женщина, и услышал, что речь идет о Хадиче. Пророк извинился, сказав, что Хадича занимает для него слишком высокое положение. Посетитель¬ница взяла на себя улаживание всех трудностей. Тогда Пророк сказал, что ему нечего ответить” кроме как свое согласие. После этого Хадича послала весть Абу Талибу. Женитьба Пророка и Хадичи состоялась и была освящена. Бедный человек, сирота с детства, сделал свой первый шаг к преуспеянию. Он сделался богат. Но то, как он поступил с доставшимся ему богатством, поучительно для всего человечества. Вскоре после женитьбы Хадича почувствовала, что коль скоро жена богата, а муж беден, это неравенство не приведет ни к чему хорошему. Она предложила передать свое имуществу и своих рабов во владение Пророка. Пророк, удостоверяясь, что Хадича предлагает это от чистого сердца, сказал ей, что как только он вступит во владение рабами, он всем им даст свободу. Так он и поступил. Более того, большую часть богатства, полученного от Хадичи, он раздал среди бедных.

ПРОРОКУ НИСХОДИТ ПЕРВОЕ ОТКРОВЕНИЕ

Когда Пророку было за тридцать, любовь к Богу и любовь к Богослужению начали все больше владеть его помыслами. Возмутясь душой от многообразного зла, недостойных деяний и пороков, распространенных среди Мекканцев, он избрал местом уединенных размышлений пещеру, расположенную в трех-четырех километрах от Мекки. Она располагалась в расщелине скалы на вершине холма. Его жена Хадича приготавливала для него пищу на несколько дней, и с этим запасом он удалялся в свою пещеру Хира. В этой пещере он денно и нощно молился Богу.

Будучи сорока лет от роду, он узрел видение. Это случилось в той самой пещере. Ему явился кто-то, кто повелел ему прорицать вслух. Пророк возразил, что ему неведомо, что именно и как должен он прорицать. Но образ, явившийся ему, настаивал, и в конце концов сделал так, что Пророк произнес следующие строки:

Возвещай во имя Владыки твоего, который сотворил, сотворил человека из сгустка крови. Возвещай! Ибо Владыка твой есть Все Благодатный. Научивший человека при помощи пера. Научив¬ший человека тому, чего он не знал. (96:26)

Эти строки, первые из явленных Пророку, стали частью Корана, как и те, что были явлены позднее. Они заключали в себе потрясающий смысл. Они повелевали Пророку восстать и быть готовым возвестить имя Единственного Бога, Единственного Создателя и самого Пророка, и всех остальных людей Кто сотворил человека и посеял в его душе зерно любви к Себе и собратьям. Они повелевали Пророку возвестить Послание Бога и обещали ему помощь и защиту Господа на этой стезе.

Когда Пророку были низведены первые строки Корана, Он ощутил переполняющий его страх перед той ответственностью, которую Бог решил возложить ему на плечи. Другой человек на его месте оказался бы преисполненным гордости он почувствовал бы, что обрел величие. Но не таков был Пророк. Он умел достигать великого, но не умел кичиться этим. После величайшего испытания он вернулся домой чрезвычайно возбужденным, с бледным лицом. На вопрос Хадичи он ответил, поведав все, что произошло с ним, и сведя во единое свои страхи в таких словах: “Слаб я, и как могу я пронести ответственность, возложенную Господом на мои плечи.” Хадича отвечала тотчас:

“Господь свидетель, не затем Он послал тебя в этот мир, чтобы ты потерпел неудачу и проповедал недостойное, что Ему пришлось бы потом прощать тебе. Как мог бы он сделать такое, когда ты так добр и исполнителен в своих отношениях с людьми, помогаешь бедным, и

одиноким странникам, и перекладываешь на себя их тяготы? Ты возрождаешь добродетели, потерянные нашей страной. Ты чествуешь своих гостей и утешаешь впавших в отчаяние. Мог ли Господь избрать тебя на злоключение?” (Бухари) Сказав это, Хадича привела Пророка к своему двоюродному брату по имени Барака бин Науфал, который был Христианином. Услышав рассказ, Барака произнес: ”Я уверен, ангел, снизошедший к Моисею, снизошел и к тебе.”

Первые люди Уверовавших в Пророка и последовавших за ним  были первыми в Исламе правоверными: женщина в годах Хадиджа, одиннадцатилетний мальчик Али, освобожденный раб Зейд, живший на чужбине, и молодой друг Пророка Абу Бакр. Это было сообщество, принявшее молчаливое решение распространить свет Ислама по всему миру. Когда народ и его вожди услышали об этом, они только рассмеялись и заявили, что имеют дело с группой умалишенных. Не о чем было горевать и беспокоиться. Но с ходом времени истина начала свое восхождение и, как Пророк Исайя сказал много веков назад (28:13): наставление за наставлением, поучение за поучением; строка за строкой, строка за строкой; здесь чуть-чуть и там чуть-чуть, — начала свой путь от Пророка к людям.

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ВЕРУЮШИХ

Господь начал говорить с Мухаммадом на “ином языке”. Молодежь Мекки дивилась этому: те, кто искал истины, были возбуждены.  Среди недоверия и насмешек появились ростки одобрения и восхищения. Вкруг Пророка стали собираться рабы, подростки и юноши, обездоленные женщины. В его Послании и в том, чему он учил, явилась надежда для падших духом и опустившихся, для женщин и юношей. Женщины думали, что близко то время, когда им будут возвращены их права. Рабы думали, что настало время их освобождения, и молодежь думала, что дороги, ведущие к прогрессу, брошены им под ноги.

Пророк и его немногочисленные последователи уже не считались более безумцами, они были названы влиятельной силой, которая по мере своего роста будет представлять все большую опасность для верований, престижа, традиций и обычаев Мекки.

Ислам угрожал сокрушить и перестроить устаревшее здание Мекканского общества, создать новую твердь и новые небеса, приход которых должен был означать исчезновение старых небес и старого духа Аравии.

Ислам был — вызовом  и Мекканцы приняли этот вызов, так же, как во все времена враги Пророков принимали вызов Пророков. Они решили не вдаваться в аргументы и споры, но воздеть меч и сокрушить новое учение силой; не следовать примеру Пророка и его последователей, отвечая на добро добром, но преследовать невинных и оскорблять тех, чья речь была исполнена доброты. И вновь начался в мире конфликт между верой и безверием; силы Сатаны объявили войну ангелам. Горстка Верующих не имела сил противостоять погромам и насилию неверующих: началась самая жестокая травля. Женщин убивали бесстыдно и безжалостно. Мужчин резали, как скот. Рабов, провозгласивших свою веру в Пророка, проволакивали по раскаленному песку и камням. Их кожа отвердевала, как шкура животного.

Те свободные горожане, кто уверовал, подвергались не менее суровым преследованиям. Старейшины и вожди мучили их самыми различными способами. Усман был состоятельным человеком сорока лет. Тем не менее, когда Курейшиты постановили преследовать Мусульман, его дядя Хакам связал его и избивал безжалостным образом. Зубайра бин аль-Аввама, который впоследствии стал великим Мусульманским военачальником, собственный дядя завернул в кошму и окуривал снизу дымом, заставляя страдать от удушья. Но Зубайр не отрекался. Он нашел Истину и не мог отказаться от нее.

Коран явился одному Пророку, но убеждающий голос Господа явился всем верующим. Не будь этого, Правоверные попросту не смогли бы вынести все истязания, выпавшие им. Оставленные земляками, друзьями и родственниками, они не имели рядом никого, кроме Бога, да и не хотели другого общения. Благодаря Ему мучения казались ничтожными, оскорбления звучали как хвала, и камни казались мягкими, как бархат.

Дом Пророка осыпали камнями. Всяческий сор и требуха подбрасывалась в его кухню. Много раз его осыпали пылью во время молитвы, так что он принужден был искать для молитв безопасное место.

Эти жестокости, выказываемые по отношению к слабой и ни в чем на виноватой общине и ее честному, действующему из лучших побуждений, но беспомощному Руководителю, так или иначе, не прошли даром. Наблюдая их, порядочные люди склонялись к Исламу.

ИСЛАМСКОЕ ПОСЛАНИЕ

Противодействие продолжало расти. В то же самое время Пророк и его приверженцы делали все, что было в их силах, чтобы разъяснить Мекканцам Учение Ислама. Это было многостороннее Послание и, что имеет великое конечное значение, направленное не только Арабом, но всему миру. Это было Послание Господа. Оно гласило:

Создатель мира — Един. Никто, кроме Него, не достоин поклонения. Пророки всегда верили в Его Единственность и учили Его’ Единственности. Мекканцы должны отвернуться от всех образов и идолов. Неужели они не видят, что идолы не в состоянии даже отогнать мух, обсевших приношения, принесенные им в жертву? Идолы не могут защитить даже самих себя. Будучи спрошенными, они не дают ответа. Бесполезно искать их помощи. Но Единый Бог помогает тем, кто просит о помощи, отвечает тем, кто обращается к Нему в молитвах, низвергает врагов Своих, и воздвигает тех, кто простирается перед Ним. Свет, исходящий от Него, просвещает верующих в Него. Отчего же Мекканцы отворачиваются от Него, обращаясь к безжизненным идолам, впустую растрачивая свои жизни? Или не видят они, что в поисках веры в Единого Истинного Бога обратились они к невежеству и суевериям? Они утратили понимание о том, что чисто и что нечисто, что истинно и что ложно. Они не уважают матерей своих. Они дико ведут себя в отношении сестер своих и дочерей своих, не отдают им должного им. Они скверно обращаются с женами своими. Они обижают вдов, пользуются трудом сирот, бедняков и увечных, и ищут построить свое благополучие на «несчастьях» других. Их не смущают ни ложь, ни мощенничество, ни кражи, ни разбой. Им безразличны культура и национальный прогресс. Как долго еще будут они отворачиваться от Единого Истинного Бога, терпя потерю за потерей, страдание за страданием? Не лучше ли им отказаться от любых способов житья за счет других, восстановить права тех, кто благодаря им бесправен, расходовать свое состояние на общие нужды, относиться по-доброму к сиротам и почесть их защиту своим долгом; помогать вдовам и совершать добрые деяния, и вдохновлять на добрые деяния остальных членов общины, провозглашая не только справедливость и равноправие, но также сострадание и милосердие? Жизнь в этом мире обязана творить добро. “Оставляйте позади себя дободеяния, — говорились далее в Послании, — дабы они могли прорасти и принести плоды, когда вас не станет. Добродетель состоит в том, чтобы давать другим, а не получать от них. Учитесь смирению, дабы стали вы ближе к Господу вашему. Ограничивайте себя во благо земляков ваших, дабы Господь умножил Свое благовнимание к вам. Правда, что Мусульмане слабы, но они не следуют своим слабостям, Истина восторжествует. Это установлено Небом. Новая мера и новая оценка добра и зла, правдивого и ложного будут внесены в мир через Пророка. Придет царство милосердия и справедливости. В делах религии не будет ни принуждения, ни вмешательства. Жестокости по отношению к женщинам и рабам будут вне закона. Царство Бога придет на смену господству Сатаны.”

Когда это Послание было оглашено народу Мекки, и произвело впечатление на наиболее здравомыслящих и склонных к добру, старейшины Мекки осознали всю важность происходящего.

Собравшись вместе на большой совет, они условились об абсолютном бойкоте Мусульман. Мекканцы не должны были отныне вести никаких дел с Мусульманами. Не покупать у них, не продавать им ничего. Пророк и его семья и родственники, которые, не будучи Мусульманами, все же держались рядом с Пророком, вынуждены были искать убежища в отстоявшем от других доме, принадлежавшем Абу Талибу. Без средств к существованию, безо всяких запасов они страдали от несказанных лишений, вызванных этой блокадой. Она продолжа¬лась без всякого смягчения долгих три года.

Пророк терпеливо выносил скверное обращение и гонения, коль скоро у него еще была возможность встречать и учить народ. Но теперь это казалось немыслимым в Мекке. Не говоря уже об общем противостоянии, он не мог более появляться на улице или в каком-нибудь публичном месте. Если он все же появлялся, его забрасывали пылью и прогоняли домой. Однажды он вернулся домой с головой, осыпанной пылью. Его дочь не могла сдержать рыданий, отирая эту пыль. Пророк просил ее не плакать, когда Господь пребывает с ними. Дурное обращение не огорчало Пророка. Он даже приветствовал его как доказательство внимания к его Посланию.

Жизнь в Мекке стала невыносимой и вскоре он и группа его последователей переселились в город Медину. В конце концов в Мекке не осталось ни одного Мусульманина.

Пока Пророк находился в Медине, каждый оспаривал у другого честь приютить Пророка. Когда его верблюд проходил по улице, ее жители выстраивались в линию, желая подвести его к собственному жилищу. Они в один голос говорили: “Располагай нами, нашими жилищами и нашей собственностью, ибо все мы готовы принять тебя, дав тебе приют и покровительство. Войди и живи с нами.” Многие выказывали излишнее усердие, беря верблюда под уздцы и настаивая, чтобы Пророк сошел именно у их дома и принял их гостеприимство. Пророк вежливо отказывался со словами: “Пожалуйста, не трогайте мою верблюдицу. Она идет, куда направляет ее Господь, и остановится там, где Господь повелит ей.” Наконец, верблюдица остановилась в месте, которое принадлежало сиротам племени Бану Нажжар.

ЖИЗНЬ НЕСПОКОЙНА И В МЕДИНЕ

В те несколько дней, что прошли после приезда Пророка в Медину, тамошние языческие племена стали проявлять интерес к Исламу и вскоре большинство их стало Мусульманами. Многие, сомневающиеся в душе, также присоединились к Мусульманам. Так в Исламской общине появились люди, которые не были в сердце своем Мусульманами. Они сыграли весьма зловещую роль в последующем развитии событий. Кое-кто из них стал впоследствии искренним правоверным. Другие остались’ двуличными и стали замышлять дурное против Ислама и Мусульман. Некоторые же вовсе отказались присоединиться к Исламу. Однако последние не могли смириться со все растущим влияниям Ислама и уехали из Медины в Мекку. Медина стала Мусульманским городом. Здесь установилась вера в Единого Бога. Во всем мире не было тогда второго города, который бы мог заявить то же самое о себе. Это было немалой радостью для Пророка и его последователей, что в течение нескольких дней по их приезду целый город перестал поклоняться идолам и стал поклоняться Единому Незримому Богу. Но для Мусульман еще отнюдь не настало время покоя. В самой Медине была партия Арабов, которые присоединились к Исламу лишь внешне. Кроме того, здесь были и заклятые враги Пророка. Наконец, здесь были Евреи, которые постоянно затевали против него интриги. Пророк видел эти опасности. Он пребывал бдительным и настаивал, чтобы и его приверженцы оставались настороже. Он часто бодрствовал ночи напролет (Бари, т. 6, стр. 60). Усталый от бессонной ночи, он однажды выразил желание, чтобы его подменили. Скоро до него донеслось бряцание оружие. “Кто здесь?” — спросил Пророк. “Это я, Са’д бин Ваккас, О Пророк, который пришел сменить тебя на твоем посту”. (Бухари и Муслим) Народ Медины отдавал себе отчет, какая великая ответственность

легла на его плечи. Они пригласили Пророка приехать и жить среди’ них, и теперь их обязанностью было защищать его. Племена провели совет, и было решено, что они будут нести охрану дома Пророка в очередь.

БИТВА ПРИ БАДРЕ

Пока Пророк строил планы практического претворения в жизнь законов, которые должны были служить не только его собственному поколению Арабов, но всему человечеству во все дальнейшие времена, Мекканцы вынашивали планы войны. Пророк думал о законе, который принес бы мир, славу и прогресс его собственному и всем другим народам, в то время как его Мекканские враги намеревались уничтожить этот закон. Результатом военных планов Мекки оказалась битва при Бадре. Это случилось на восемнацатый месяц после Хиджры.

Мусульмане из Медины, которые присоединились к Пророку, знали его всего полтора года. Они обладали такой высокой степенью веры, что, буде Пророк повелел бы им, без сомнений бросились бы в морскую пучину. Пророк держал с ними совет. Однако он не сомневался при этом в преданности своего окружение. Он держал совет с целью отсеять немужественных и отослать их обратно. Выяснилось, однако, что Мединские и Мекканские Мусульмане оказались достойны друг друга в выражении своей преданности. Они были полны решимости не повернуться спиной к врагу, втрое превосходящему их по численности, гораздо более хорошо вооруженному и искушенному в делах войны. Они предпочли доверить свою веру Божьим обетованиям, выказать свое благоговение перед Исламом и положить свои жизни для его защиты.

Уверясь в преданности и Мекканских, и Мединских Мусульман, Пророк укрепился духом. Когда он достиг места, носившего название Бадр, он принял предложение одного из соратников и повелел своему отряду расположиться вблизи потока, протекавшего здесь: Мусульмане, таким образом, имели в распоряжении пистьевую воду, однако почва, на которой располагались их позиции, была сплошной песок, непригодный для маневрирования сражающихся. Соратники Пророка выражали естественное беспоко¬йство по поводу этого стратегического неудобства. Пророк разделял это беспокойство и -прове.л всю ночь в молитве. Он повторял вновь и вновь:

Господь мой, на всем лике земли сейчас только эти триста человек, кто предан Тебе и полон решимости поклоняться Тебе. Господь мой, если этим тремстам суждено сегодня погибнуть от рук их врагов, кто останется, чтобы просинить имя Твое? (Табари)

Бог услышал мольбу Своего Пророка. На рассвете пошел дождь. Песчаная часть поля битвы, которую занимали Мусульмане, стала

влажной и устойчивой. Та же твердая часть, которую занимал враг, стала скользкой и топкой. Мекканский неприятель скорее всего избрал твердую почву, оставив песчаные позиции Мусульманам, с тем, чтобы обеспечить манеры своей пехоты и конницы. Но его замыслы были опрокинуты своевременным вмешательством Божьего Провидения. Рассветный дождь превратил песчаную часть поля, занимаемую Мусульманами, в твердую площадку, в то время как позиции врага оказались расположенными на размокшей и ненадежной почве. Ночью Пророку было сокровенно доверено Богом, что в битве погибнут некоторые из его злейших врагов. Ему даже были явлены их имена. Те места на поле битвы, где им суждено было встретить гибель, также были явлены в Божьем откровении.

Победа была одержана, но она возбудила в Пророке смешанные чувства. Он радовался исполнению божественных обетовании, которые повторял в продолжение прошедших четырнадцати лет, обетовании, которые были также содержались в ранних Писаниях. Но в то же время он оплакивал незавидную участь Мекканцев. Какой жалкий конец постиг их! Если бы подобная победа была одержана кем-то другим — тот бы прыгал от ликования. Но зрелище пленников, представленных Пророку, несчастных, со связанными руками, исторгло слезы сострадания из очей Пророка и его преданного друга Абу Бакра.

БИТВА ПРИ УХУДЕ

После того, как Мекканцы потерпели поражение при Бадре, они возгласили, что нападут на Медину вновь и тем отомстят Мусульманам за мучительное поражение при Бадре; всего лишь год спустя они действительно напали на Медину всеми своими силами. Они чувствовали себя настолько униженными и опозоренными своим поражением, что Мекканские вожди запретили оставшимся родственникам оплакивать тех, кто пал в битве. Они также установили, что прибыль с торговых караванов должна вноситься в фонд войны. После полных приготовлений армия в три тысячи человек под предводительством Абу Суфьяна атаковала Медину.

Семь сотен противостояли армии, более чем вчетверо многочисленнее и неизмеримо лучше вооруженной. В Мекканском войске насчитывалось семьсот человек в доспехах, среди Мусульман — едва сто. Мекканцы располагали конницей в двести всадников, у Мусульман было два боевых коня.

Пророк достиг Ухуда. Здесь, в узком проходе между холмами он снарядил стражу из пятидесяти человек, в задачу которых входило отбить любое нападение и любую попытку врага овладеть проходом. Пророк поставил перед ними ясную задачу. Им надлежало стоять там, где они поставлены, и не двигаться с этого места независимо от того, что происходило бы с другими Мусульманами. С оставшимся отрядом в шестьсот пятьдесят человек Пророк вышел на битву с врагом, пятикратно превосходящим по численности. Но с Господней помощью Мусульмане вскоре опрокинули и обратили в бегство три тысячи опытных вражеских воинов. Мусульмане стали преследовать их. Скалистый проход, где находилась стража, остался в тылу. Отряд сказал предводителю: “Враг разбит. Настало время принять хоть какое-то участие в битве и тем заслужить лавры в потусторннем мире.” Предводитель останавливал воинов, говоря, что Пророк отдал совершенно ясный приказ пребывать там, где они находятся. Однако воины говорили, что приказ Пророка не нужно понимать буквально, и нет никакого смысла продолжать охранять проход, когда противник бегством спасает свои жизни.

ПОБЕДА ОБОРАЧИВАЕТСЯ ПОРАЖЕНИЕМ

В таких спорах они бросили свой пост и включились в битву. В бегущем Мекканском войске находился Халид бин Валид, ставший впоследствии великим Мусульманским полководцем. Его ищущий глаз наткнулся на незащищенный проход в скалах. Его защищали теперь всего несколько человек. Халид возгласом обратил внимание Другого Мекканского военачальника, Амр бин аль-Аса, на незащищенный проход позади него. Амр взглянул назад и убедился, что это шанс к спасению жизни. Оба военачальника остановили

бегущих и направили их на холм. Они убили нескольких Мусульман, все еще находившихся на посту, и с возвышения обрушились всеми силами на основные Мусульманские силы. Слыша их боевые клики, разрозненное Мекканское войско вновь собралось воедино и вернулось на поле боя. Их нападение на Мусульман оказалось внезапным. В своем преследовании бегущего неприятеля они рассеялись по всему полю сражения. Они не могли уже отразить атаку сообща. Нападение врага отражалось лишь отдельными воинами. Многие из них пали в неравном бою. Остальные отступили. В этой битве святой пророк был сильно ранен. Он потерял сознание и упал на землю.

В битве при Ухуде победа Мусульман обернулась их поражением. Тем не менее, эта битва позволяет утверждать, что Пророк был прав. Ибо в этой битве исполнились все пророчества, сделанные Пророком до того. Мусульмане были победоносны в начале сражения. Любимый дядя Пророка, Хамза, пал сражаясь. Полководец неприятельской армии был убит в самом начале битвы. Пророк был ранен, и многие Мусульмане были убиты в бою. Все произошло именно так, как и было предсказано видением Пророка.

Помимо исполненности пророчеств, эта битва доказала преданность и самоотверженность Мусульман. Их поведение во время битвы было столь показательным, что затруднительно было бы отыскать другой подобный исторический пример.

СХВАТКА С БАНУ МУШТАЛИК

После битвы при Ухуде Мекку настигли несколько голодных лет. Не обращая внимания на всю враждебность, которую Мекканцы питали к ним, несмотря на все махинации, которые Мекканцы пускали в ход, чтобы вызвать наприязнь к Мусульманам по всей стране, Пророк создал Фонд помощи Мекканской бедноте. Мекканцев не обратило к добру даже такое проявление доброй воли. Их неприязнь не претерпела никаких изменений. В действительности она стала еще острее. Племена, которые относились к Мусульманам более или менее доброжелательно, также изменяли это отношение к худшему. Одним из таких племен было племя Бану Мушталик. Ранее у него были добрые отношения с Мусульманами. Однако теперь племя стало готовиться к нападению на Медину. Пророк, услышав об этих военных приготовлениях, послал гонца, чтобы узнать правду. Гонец возвратился и подтвердил дурные вести. Пророк решил выйти навстречу и отразить нападение. Соответственно он организовал военные силы и послал их в земли Бану Мушталик. Когда силы Мусульман встретились с противником, Пророк попытался решить дело миром. Противник отказался. Началось сражение, и через несколько часов враг был разбит.

БИТВА У РВА

Огромная армия была собрана на пятый год Хиджры. Историки приводят численность этой армии, указывая количество между десятью и четырнадцатью тысячами человек. Однако союзная армия, соединявшая указанные Аравийские племена не могла быть численностью в десять тысяч: четырнадцать тысяч кажется здесь более близким к истине. В указанных условиях она могла составлять восемнадцать, и двадцать тысяч. Город Медина, на который намеревалась напасть эта орда, был скромным по размерам, совершенно неспособным отразить нападение всей Аравии. Среди его населения в то время с трудом насчитывалось три тысячи мужчин, (включая стариков, юношей и мальчиков) Против этого населения враг выставил огромную армию искушенных в военном деле воинов и, так как армия собиралась из разных племен Аравии, она состояла из отборных бойцов. Мединское население, которое должно было противостоять этому войску, состояло из мужчин всевозможного возраста. Можно представить себе, таким образом, сложившееся неравенство сил. Это была совершенно неравная схватка. Силы врага колебались около двадцати тысяч, в то время как силы Мусульман едва насчитывали три тысячи, включая, как мы уже сказали, и молодежь, и стариков. Пророк решил выкопать ров с равнинной части города, чтобы предупредить внезапное нападение врага с этой стороны. Это задание было возложено на Мусульман. Общими усилиями необходимо было выкопать ров длиной около двух километров, соответственно глубокий и широкий.

Отсюда, для защиты рва у Пророка оставалось всего семьсот человек. Да, ров был вырыт. Однако встретить и отразить столь превосходящего силами врага даже с помощью рва представлялось практически невозможным. Как всегда, Мусульмане верили своему Господу и надеялись на Его помощь. Их маленькое войско стояло лицом к врагу, в то время как женщины и дети были отосланы в сравнительно безопасные части города. Когда враг наткнулся на ров, он был изумлен, ибо подобная стратегия еше никогда не употреблялась в войнах между Арабами. Он решил разбить лагерь со своей стороны рва и разработать планы атаки и входа в Медину. С одной стороны город был огражден рвом. С другой стороны холмы представляли собой природное препятствие. С третьей стороны были каменные дома и рощи. Для врага оказывалось невозможным предпринять на город внезапную атаку ни с какой из сторон.

Мусульмане были встревожены большим неравенством сил. Они пришли к Пророку и сказали, насколько серьезно их положение и насколько невозможным кажется им оборонить город. Они просили Пророка вознести молитву. Они также попросили научить их особой молитве, пригодной для подобных случаев. Пророк отвечал им: “Не бойтесь. Просто молитесь Господу, чтобы он оградил вас от вашей слабости, дал силу вашим сердцам, и оставьте всякое беспокойство.” Сам Пророк молился такими словами:

Господь, Ты явил мне Коран. Ты не нуждаешься ни в чьем участии. Пошли поражение тем ордам, которые напали на нас. Господь, я вновь прошу: Порази их, дай. нам превосходство над ними и рассей все их злобные намерения. (Бухари)

Битва продолжалась полных два дня. Однако она не сопровожда¬лась ни рукопашными схватками, ни большим кровопролитием. Всевышний организовал все таким образом, что все попытки прорвать линию обороны были безуспешными, а внутренние разногласия внутри войска врагов привели к тому, что объединившиеся против пророка союзники поругались и разошлись на поле битвы. За двадцать четыре часа сражения неприятель потерял убитыми три человека, на стороне Мусульман пали пять человек.

ХОТЕЛ ЛИ ПРОРОК ПРОДОЛЖАТЬ ВОЙНУ?

В битвах, имевших место до описываемого времени, Мусульмане либо оставались в стенах Медины, либо отходили на некоторое расстояние от города, чтобы отразить агрессию неверных. Мусульмане не были зачинщиками этих схваток и не имели желания продолжать их после того, как они начались. Обычно зародившаяся неприязнь может быть преодолена только двумя способами заключением обоюдного мира или же подчинением одной стороны Другой стороне. В схватках между Мусульманами и неверными до сей поры не было и намека на мир, и ни одна сторона не была

подчинена другой. Действительно, между боевыми действиями случались перерывы, но никто не мог бы сказать, что война между Мусульманами и неверными закончена. В соответствии с обычными законами Мусульмане могли бы атаковать вражеские племена и принудить их покориться. Однако Мусульмане не делали этого. Когда враг прекращал сражаться, то же самое делали и Мусульмане. Они прекращали воевать, так как надеялись на переговоры о мире. Но когда стало очевидно, что о мирных переговорах и речи быть не может, в то время как сами Мусульмане естественно не могли покориться врагу, Пророк подумал, что настало время покончить с войной либо миром, либо же подчинением одной стороны другой. Война должна была окончиться миром. После Битвы У Рва, однако, Пророк решил, что есть два выхода: мир или покорение. Подчинение врагу было, очевидно, невозможным для Мусульман. Победа Ислама над его врагами была обетованна Богом. Об этом Пророк объявлял во всеуслышание еще будучи в Мекке.

Мусульмане имели возможность отразить повторяющуюся агрессию. Теперь оставалось лишь атаковать врага с целью подчинить его, либо вынудить к миру. Пророк решился на это.

Искал ли Пророк именно войны? Нет, он искал не войны, но мира. Если бы он ничего не предпринял в ту пору, Арабы попали бы в ситуацию бесконечных гражданских усобиц. Шаг, на который он решился, был единственным шагом, ведущим к миру.

ПРЕДВИДЕНИЕ ПРОРОКА ИСПОЛНИЛОСЬ

На седьмой год после Хижры, точнее, в феврале 629 года, Пророк должен был ехать в Мекку для совершения обряда обхода Каабы. Об этом был уговор с правителями Мекки. Когда Пророку пришло время отправляться, он собрал две тысячи своих последователей и пошёл с ними в направлении Мекки. Когда они дошли до Марр аль Захрана, перевалочного пункта недалеко от Мекки, он приказал своим последователям оставить там свое оружие. Все оружие было сложено в одном месте. В строгом соответствии с условиями договора, подписанного в Худайбийе, Пророк и его последователи вошли в святилище, и из оружия при них были только мечи в ножнах. Возвращение в Мекку после семилетнего изгнания было необычным делом для двух тысяч человек. Они помнили пытки, которым их подвергали в Мекке. В то же самое время, они видели, как милостив к ним Бог, позволивший им вернуться и совершить/обход Каабы в мире. Их гнев можно было сравнить только с их радостью. Жители Мекки вышли из своих домов и стояли на холмах, чтобы видеть мусульман. Мусульмане были преисполнены религиозным рвением, энтузиазмом и гордостью. .Они хотели сказать жителям Мекки, что все данные Богом обещания исполнились. Абдулла Бин Раваха начал петь военные песни, но Пророк остановил его словами: “Не надо петь военных песен. Говорите только: “Нет никого другого, кроме Единого Бога, кому следует поклонять¬ся. Именно Бог помог Пророку и поднял верующих из низменного состояния, и наделил их достоинством, и изгнал врага.” (Халбийя, том 3, стр. 73)

После обхода Каабы и холмов Сафы и Марвы, Пророк со своими последователями остановился на три дня в Мекке.

ПРОРОК ИДЕТ В МЕККУ С ДЕСЯТЬЮ ТЫСЯЧАМИ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ

В восьмом году Хиджры, в Рамадане месяце (Декабрь, 629 н.э.) Пророк отправился в тот последний поход, который окончательно утвердил Ислам в Аравии.

В это время племя Хуза’а вступило в союз с мусульманами.

На разных этапах их пути к ним присоединялись другие мусульманские племена. Армия провела в пути всего несколько дней, пока достигла Фаранской пустыни. Числен-ность армии — точно так, как давным давно предсказал Пророк Соломон — возросла до десяти тысяч. По мере того, как армия продвигалась к Мекке, тишина, царившая повсюду, казалась жителям Мекки всё более и более зловещей. Не прошло и дня, как он среди ночи увидел, что вся пустыня на подступах к Мекке освещена лагерными кострами. Пророк велел перед каждым шатром разжечь отдельный костёр. Впечатление от этих костров, пылающих в ночной тиши и тьме, было ужасающим. “Что бы это могло быть?” — спросил Абу Суфьян своих спутников, — “Армия свалилась с небес? Я не слышал ни об одной такой большой арабской армии.”

ПАДЕНИЕ МЕККИ

Абу Суфьяна, должно быть, обуревали тревожные мысли. Разве не произошли за эти семь лет такие невероятные перемены? И что же ему, вождю жителей Мекки, теперь делать? Устоит он или же сдастся? Обеспокоенный такими мыслями, он казался окружающим крайне ошеломленным. В этот день они шли не как разуверившиеся воины, а как воины веры. Теперь они поднимали девизы Ислама, а не девизы их языческих времен. Они шли строем не для того, чтобы покончить с жизнью Пророка, а для того, чтобы сложить свои головы для спасения его; не для того, чтобы пролить его кровь, а чтобы пролить свою ради него. Они стремились в тот День не противиться Посланию Пророка и спасти внешнюю сплоченность своих людей, а стремились разнести во все части света именно то Послание, которому до сих пор противились. Они стремились утвердить единство и сплоченность людей. Мимо проходила колонна за колонной, пока взгляд Абу Суфьяна не привлекло племя Ашья. Их преданность Исламу, их жертвенноервение можно было видеть на их лицах, слышать в их песнях и девизах.

Пророк вошёл в Мекку. За годы, пока Пророк жил в изгнании, в Медине, родственники распродали все его имущество. Не осталось ни одного дома, который бы Пророк мог назвать своим. Поэтому Пророк сказал: “Я остановлюсь в Хив Бани Кинане. Это было открытое место. Однажды курейшиты и кянанцы собрались там и поклялись, что не будут иметь никаких дел с племенами Бану Хашим и Бану Абдал МуттаШиб, если те не выдадут им для расправы Пророка. Они не будут ни продавать им ничего, ни покупать у них. Именно после этого торжественного заявления Пророку, его дяде Абу Талибу, его семье и последова¬телям пришлось искать прибежища в доме Абу Талиба и переносить суровую блокаду и бойкот, продолжавшиеся три года.

Поэтому место, выбранное Пророком для остановки, было весьма знаменательно. Мекканцы однажды собрались там и поклялись, что если им не выдадут Пророка, они будут в состоянии войны с его племенем. Теперь Пророк пришел на то самое место. Как будто он пришёл сказать мекканцам: “Вы хотели, чтобы я был здесь. Итак, вот я. Но не так, как вы хотели. Вы хотели видеть меня своей жертвой, полностью в вашей власти. Но я здесь и власть у меня. Со мной теперь не только мой народ, но и вся Аравия. Вы хотели, чтобы мой народ выдал меня вам. Вместо этого они выдали вас мне”

КААБА ОЧИЩЕНА ОТ ИДОЛОВ

Пророк направился прямо в Каабу и объехал вокруг святого места на своем верблюде семь раз. С посохом в руке он ходил по дому, который построил Патриарх Авраам с сыном своим Измаилом, чтобы поклоняться в нем Единому и Единственному Богу, и который сбит с пути праведного. Дети его позволили довести до такого состояния, что он стал святилищем идолов. Один за другим, Пророк Разбил триста шестьдесят идолов в этом доме. Когда идол падал, Пророк произносил стих: “Пришла истина, а ложь исчезла. Ложь действительно, исчезает очень быстро.” Этот стих был ниспослан Пророку в откровении перед его уходом из Мекки в Медину, и является частью главы “Бани Израиль”.

Это был памятный день, исполненный Божьих знамений. Обетования, данные Пророку Богом в то время, когда исполнение их казалось невозможным, наконец, свершились. Пророк был средоточием преданности и веры. Через личность его Бог проявил Себя, опять показал истинный лик Свой. Пророк послал за водой из Замзама. Часть воды он выпил, а остальной совершил омовение. Мусульмане были так преданы Пророку, что не позволили ни одной капле этой воды упасть на землю. Они ловили воду ладонями и орошали ею свои тела; с каким благоговением держали они эту воду! Язычники, наблюдавшие эти сцены преданности, вновь и вновь говорили, что никогда не видели они, чтобы земному королю был так предан его народ. (Халбийя, том 3, стр. 99)

ПРОРОК ПРОЩАЕТ СВОИХ ВРАГОВ

После   исполнения   полагающихся   обрядов   Пророк ратился с речью к жителям Мекки: “Вы увидели, насколько правдивыми оказались обещания Бога. Теперь скажите мне, какое наказание вы заслужили за причиненные вами жестокости и несправедливости тем людям, чьей единственной виной было то, что они призывали вас поклоняться Одному и Единственному Богу?”

На это Мекканцы ответили: “Мы ожидаем, что ты обойдёшься с нами, как Иосиф со своими заблудшими братьями.”

По знаменательному совпадению, мекканцы в своем прошении о помиловании употребляли именно те слова, которые употребил Бог ” Суре Юсуф, и которые явились в откровении за десять дней до завоевания Мекки. В откровении Пророку было сказано, что он обойдется с мекканскими гонителями так же,, как Иосиф со своими братьями. Прося, чтобы с ними обошлись так же, как Иосиф со своими братьями, мекканцы признавали, что Пророк Ислама подобен Иосифу и, как Иосифу была дарована победа над братьями, так и Пророку дарована победа над Меккой. Услышав просьбу Мекканцев, Пророк сразу же объявил: “Клянусь Богом, сегодня не будет вам наказания и не будет порицания.”

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ПРОРОКА

Наконец приблизился день, который сужден каждому человеку. Работа Пророка была завершена. Все, что Бог счел нужным поведать ему на благо человечества, было поведано.

Дух Мухаммеда вдохнул новую жизнь в его народ. Возникла новая нация, новый взгляд на жизнь, новое общество. Короче говоря -новый рай и новая земля. Был заложен фундамент нового порядка. Земля была вспахана и орошена и были брошены семена для нового урожая. А теперь стал заметен и сам урожай. Однако не ему суждено было убирать урожай. Его делом было только вспахать, посеять и полить. Он пришел тружеником, был тружеником и теперь должен был уйти, как труженик. Вознаграждение свое он нашел не в земных радостях, а в радости и одобрении своего Бога, Создателя и Повелителя. Когда подошло время снимать урожай, он предпочел уйти к Нему, оставив дело сбора урожая другим.

Святой Пророк заболел. В течение нескольких дней он продолжал ходить в мечеть и руководить молитвами. Потом он слишком ослабел для этого. Соратники настолько привыкли к ежедневному общению с ним, что с трудом могли поверить, что он умрет. Но он опять и опять говорил им о своей смерти. Однажды, затронув именно эту тему, он сказал:

“•Если человек совершает ошибку, лучше ему исправить ее на этом свете, чтобы об этом не сожалеть на том свете. Поэтому говорю, если и сделал кому-либо что-нибудь плохое, то было это без ее кого злого умысла, пусть такой человек выйдет вперед и попросит мен загладить вину. Даже если того не ведая обидел кого-нибудь из вас, пусть тот выйдет вперед и отомстит. Я не хочу, чтобы мен срамили, когда предстану перед Богом на том свете.’’

Соратники были тронуты. Глаза их наполнились слезами. Какую только боль не принял он и какие только страдания не перенес ради них? Он терпел голод и жажду, чтобы у других было достаточно еды и питья. Он чинил свою одежду и обувь, чтобы другие могли хорошо одеваться. И все же он жаждет загладить даже несуществующие обиды, которые он мог бы нанести; как же глубоко уважал он права других.

В трагической тишине выслушали все Соратники предложение Пророка. Но один из них вышел вперед и сказал:

“О Пророк Бога, однажды ты ударил меня. Мы строились Для битвы и, когда ты проходил мимо нашего строя, ты толкнул меня локтем в бок. Это было неумышленно, но ты сказал, что нам можно отомстить даже за непреднамеренные обиды. Я хочу отомстить за эту обиду.”

Соратники, которые ответили на предложение Пророка печальным молчанием, преисполнились гнева. Их разъярила наглость и тупость этого человека, который совершенно не понял духа предложения Пророка и важности этой минуты. Но этот Соратник, казалось, стоял на своем, полный решимости поймать Пророка на слове.

Пророк сказал: “Пожалуйста, мсти.” —   Он повернулся к нему и сказал: “Подойди и ударь меня, как я тебя ударил.”

“Но,”- объяснил этот Соратник,- “когда ты меня ударил, на мне не было рубашки.”

“Поднимите мне рубашку,”- сказал Пророк,- “и пусть он ударит меня локтем в бок.”

Было сделано, как он велел, но вместо того, чтобы ударить Пророка в обнаженный бок, этот Соратник нагнулся с увлажненными слезами глазами и поцеловал обнаженное тело Пророка.

“Что это значит?” —  спросил Пророк.

“Разве не сказал ты, что дни твоего пребывания с нами сочтены? Сколько же еще случаев будет у нас коснуться тебя, коснуться твоего тела и выразить нашу любовь и привязан¬ность к тебе? Верно, ты ударил меня локтем, но кто же вздумает мстить за это? И мне пришла эта мысль. Ты предложил нам мстить тебе. И я подумал про себя — дай же мне поцеловать тебя под предлогом мести,”

Соратники, которые только что гневались, теперь жалели, что мысль эта не пришла им в голову.

ПРОРОК УМИРАЕТ

Но Пророк был болен, и болезнь его все усугублялась. Смерть, казалось, подступала все ближе и ближе, подавлен¬ность и уныние царили в сердцах Соратников. Солнце светило над Мединой ярко, как и прежде, но Соратникам оно казалось все бледнее и бледнее. Наступал рассвет, как и прежде, но казалось, что он нес не свет, в тьму. Наконец, пришло время душе Пророка освободиться от ее физической оболочки и встретить ее Создателя. Дышать Пророку становилось все труднее и труднее. Пророк проводивший свои последние дни в комнате Айши, сказал ей:

“Подними немного мне голову и приблизь ее к себе. Мне трудно дышать”

Айша так и сделала. Она села рядом, поддерживая его голову. Наступали предсмертные судороги. В предсмертном возбуждении взор Пророка метался. Вновь и вновь он говорил:

“Горе евреям и христианам. Они внушают, что надо поклоняться могилам их Пророков.”

Это, можно сказать, было его предсмертное напутствие и послание своим последователям. Лежа на своем смертном одре он, казалось, говорил своим последователям:

“Вы научитесь считать меня выше других Пророков и более успешным, чем любой из них. Но будьте осторожны, не превращайте мою могилу в предмет поклонения. Пусть моя могила пребудет лишь могилой. Оставьте другим поклонение усыпальницам их Пророков и превращение их в центры паломничества’, в места, где они могут совершенствоваться, предаваться аскетизму, делать свои жертвоприношения и служить благодарственные молебны. Другие могут делать это, но не вы. Вы должны помнить вашу одну и единственную цель: “Поклоняться Одному и Единственному Богу!”

После того, как Пророк предупредил мусульман об их долге охранять с трудом завоеванную идею Единственности Бога и различать между  Богом  и  Человеком,   веки  его  стали смыкаться. Глаза его закрывались. И всем, что он сказал далее, было:

“К Другу моему, Высочайшему из Высоких, к Другу моему, Высочайшему из Высоких.”

ЛИТЕРАТУРА

1. Мирза Тахир Ахмад «Введение в священный Коран»